Я с головой нырнула в сумеречный мир Дозоров, читаю все книги из серии, игнорируя компьютер, телевизор, жару и человеческое общение; сейчас для меня нет ничего лучше книги, мягкого дивана и парочки бутербродов с колбасой и огурцом, как в детстве.
Выходные прошли в П., я схожу с ума от восторга, вдыхая до боли знакомый запах старого дома, слыша скрипы дверей и шум деревьев на веранде и мне хочется смеяться от счастья, когда я снова наступаю голой ногой на коварную ручку от крышки подвала. С утра я сбегаю из дома и в одиночестве брожу по знакомым местам, здороваюсь с разгоряченным асфальтом, смоляными пятнами, кукушкиными слезками; мои ровестницы-елки уже переросли меня и поляна превратилась в чащу; я захожу к бабушке и тихо сижу у нее, как будто на коленях; старый столик порос мхом; мыльница также буйно растет; я фотографирую каждую травинку, каждый блик солнца на деревьях, мне так хочется, чтобы все это навсегда осталось со мной; у реки раскинулись пряные, ароматные, сладкие травы – мне хочется утонуть в этом влажном, невообразимо живом запахе, но слепни гонят меня прочь; дома я съедаю килограмм моркови, она такая сладкая, такая вкусная! бужу А. и мы едем на озеро, купаемся в буйных волнах, будто на море; я ныряю и мои волосы пропитываются запахом ила. А. катает меня за ногу и мой купальник полон песка, он шепотом сыплется на пол, когда я переодеваюсь; мы много гуляем, жаримся на солнце, асфальт горячий, как доски в сауне; А. фотографирует меня обнаженной в ромашках; а на земляничнике на нас нападают муравьи; ночью мы разводим костер у реки, долго сидим и говорим обо всем на свете; бросаемся в темные ночные травы, гася свою страсть; а на небе всполохами горят зарницы.
Выходные прошли в П., я схожу с ума от восторга, вдыхая до боли знакомый запах старого дома, слыша скрипы дверей и шум деревьев на веранде и мне хочется смеяться от счастья, когда я снова наступаю голой ногой на коварную ручку от крышки подвала. С утра я сбегаю из дома и в одиночестве брожу по знакомым местам, здороваюсь с разгоряченным асфальтом, смоляными пятнами, кукушкиными слезками; мои ровестницы-елки уже переросли меня и поляна превратилась в чащу; я захожу к бабушке и тихо сижу у нее, как будто на коленях; старый столик порос мхом; мыльница также буйно растет; я фотографирую каждую травинку, каждый блик солнца на деревьях, мне так хочется, чтобы все это навсегда осталось со мной; у реки раскинулись пряные, ароматные, сладкие травы – мне хочется утонуть в этом влажном, невообразимо живом запахе, но слепни гонят меня прочь; дома я съедаю килограмм моркови, она такая сладкая, такая вкусная! бужу А. и мы едем на озеро, купаемся в буйных волнах, будто на море; я ныряю и мои волосы пропитываются запахом ила. А. катает меня за ногу и мой купальник полон песка, он шепотом сыплется на пол, когда я переодеваюсь; мы много гуляем, жаримся на солнце, асфальт горячий, как доски в сауне; А. фотографирует меня обнаженной в ромашках; а на земляничнике на нас нападают муравьи; ночью мы разводим костер у реки, долго сидим и говорим обо всем на свете; бросаемся в темные ночные травы, гася свою страсть; а на небе всполохами горят зарницы.